Богослужебное пение Византийской Церкви 

Византия...  При звуке этого слова в нашем сознании возникает образ прекрасной страны – православной, населенной людьми, которые живут в единомыслии и «едиными усты» непрестанно славят Бога. Где императоры сочиняют гимны в славу Божию, гимнографы и мелоды прославляются Церковью как святые, где святые Отцы Церкви в своих трактатах огромное внимание уделяют музыке и пению, посвящая «непосвященных» в сокровенные тайны «ангельского» пения и музыки, отражающую небесную жизнь Божественной иерархии.

Но в IV веке, когда император Константин издал вердикт о признании христианства государственной религией, эта страна называлась Священной Римской империей, вернее Восточной Священной Римской империей. Западная ее часть уже склонилась под властью варваров. И только в XIX веке Восточная Римская империя получила название Византия (по имени небольшой деревушки, расположенной недалеко от Константинополя). Так будем называть эту страну и мы.

В состав Византии в ранний период христианства входили страны Балканского полуострова, Малой Азии и северной  Африки. И как же разнообразно было богослужебное пение в храмах христианской Византии! Каждая нация, населявшая огромную страну, и составлявшая Византийскую Церковь, внесла в музыкальное оформление  богослужения свойственные этой нации интонации, музыкальное мышление и язык, своеобразные музыкальные системы, вкусы и привычки.

Так, например, в монастыре св. Макария в египетской Нитрийской пустыне  богослужебное пение с древнейших времен сопровождалось ударными инструментами (с европейской точки зрения самыми примитивными). Этот обычай сохранился до настоящего времени, несмотря на жесткую канонизацию культовых ритуалов.

Новое христианское искусство завладевало вниманием первых богословов – свв. Отцов Церкви. Опираясь на античную традицию, и в то же время критически относясь к искусству античности, апологеты христианства начали разрабатывать, учение о христианском искусстве и, в частности, о музыке. С древних времен под словом «музыка» понималось пение, т.е. музыка вокальная. Инструменты использовались только для поддержки пения. Поддерживая эту древнюю традицию, вслед за византийскими богословами будем пение называть музыкой и мы.

По мнению свв. Отцов, новая музыка должна была помочь человеку отрешиться от мирской суеты, чувственности, погрузиться в созерцание вечных абсолютных истин, в глубины собственного духа. Богослужебную христианскую музыку отличала простота и естественность, гармоничность. Музыка христианского храма выступает как символ Духа, где мелодия рождена словом. Основными характеристиками новой христианской музыкально-певческой культуры стали аскетизм, святость, бесстрастность. Аскетизм богослужебно-певческой культуры предполагал призыв к самоотвержению, к постоянному самоуглублению. Поэтому большое внимание в Византии уделяли личности церковного певца. Быть церковным певцом означало – хранить чистоту душевную и телесную, иметь твердую веру, вести самоотверженную жизнь. Певец отвечает на призыв Бога, славить Его своим голосом. Церковный певец не имеет права быть двуличным, не может отдавать Богу полученный от Него талант и требовать за это вознаграждения. Именно в этом раскрывается аскетическая задача самоотвержения .

Святость церковной музыки состоит в её отстраненности от земной суеты и отражении Божественной жизни. А бесстрастность песнопений ставила целью сделать более доступным для понимания и размышления богослужебные тексты.

Главная задача христианской богослужебной музыки – в создании благоприятной атмосферы для молитвы (когда помыслы молящихся становятся возвышенными и искренними). Свв. Афанасий Александрийский, Аврелий Августин, Василий Великий, Иоанн Златоуст подчеркивали, что музыка на Литургии тогда выполняет свою функцию, когда способствует проникновению мысли в священный текст, помогает понять и почувствовать его, благодаря чему изложенные в нем положения закрепляются в памяти верующих.                   

В период от начала формирования христианского богослужения до V века в богослужебной практике отдельных церквей применялись разные мелодические традиции. В этот ранний период гимнотворчества исключительное место в литургическом обиходе занимал библейский песенный репертуар, особенно псалмы. Употребление на богослужении псалмов возникло в подражание египетским и сирийским монахам, живущим в пустынях. Монахи и монахини  использовали Псалтирь для углубления в созерцательную молитву. Причем распевали псалмы подряд, не выбирая, начиная с первого и заканчивая сто пятидесятым.  Псалмы пелись солистом очень медленно и очень громко, довольно монотонно. Остальные монахи сидели, слушали и погружались в особое состояние созерцательной молитвы.  Такое исполнение псалмов на богослужении входило в пустынный Устав, который не предусматривал никаких церемониальных действий. С IV века Псалтирь стали употреблять в городских Кафедральных соборах, используя псалмы выборочно. В городских храмах не было возможности для индивидуального созерцания во время молитвы, поэтому требования к оформлению богослужения в таких храмах были особые: обязательным стало возжение свечей, каждение ладаном, большое внимание уделялось присутствию всей общины на богослужении.

Возвращаясь к пению псалмов, столь любимому в первые века христианских  богослужений, заметим, что многие привычные современным христианам песнопения пелись с псалмами. Например, Трисвятое из Литургии. Схема исполнения этого песнопения была такова: доместик [1] пел «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас», вслед за ним пели эту молитву прихожане, точно повторяя мелодию за солистом. Затем доместик распевал первый стих из определенного псалма, а народ пел вновь «Святый Безсмертный, помилуй нас»; потом доместик пел второй стих псалма, народ вслед снова повторял, распевая: «Святый Безсмертный, помилуй нас» и так далее. Стихов в псалме могло быть очень много. После последнего стиха псалма доместик пел: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь» – как предполагаемый стих из псалма, на который народ все также отвечал: «Святый Безсмертный, помилуй нас». И в заключение все вместе (koinonia) – доместик и народ – пели вновь: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас».

По такой же схеме пелся Предначинательный псалом на Вечерне, а также «Херувимская песнь», Запричастный (Кинонник). На Запричастном пели целый псалом, а тот стих, который мы слышим сегодня в этой части Божественной Литургии, был припевом к стихам исполняемого псалма.

В ранней византийской Церкви на богослужении пели также новые гимны и песнопения, составленные первыми христианами. Их песнетворчество носило импровизационный характер, было простым и безыскусным, т.к. первые христиане были, в основном, людьми простыми. Эти песнопения не были записаны, их  передавали из уст в уста. Этот факт не удивителен, если мы вспомним, что первые христиане жили с харизматическим настроением, в пророческой экзальтации и вдохновении, в постоянном ожидании второго пришествия Христа. 

В этот период в Византии прославился своими стихирами и гимнами преп. Ефрем Сирин (IV в.). Его гимны стали частью сирийских литургий и поются на богослужении в Сирийской Церкви до настоящего времени. Песнопения св. Ефрема переводились, включались в богослужебные книги, использовались как образцы для подражания в греческом, армянском, коптском, арабском, эфиопском языках. Его творчество вдохновило византийскую гимнографию, особенно творчество св. Романа Сладкопевца. А великопостная покаянная молитва «Господи, и Владыко живота моего» и сегодня звучит под сводами храмов Православной Церкви.

Во второй половине V века распел почти все праздники св. Роман Песнопевец или Сладкопевец. Его творчество оказало большое влияние на творчество гимнографов следующих поколений, создававших песнопения не только в жанре кондака. Кондак праздника Рождество Христово св. Романа Сладкопевца стал одним из любимых песнопений в Православной Церкви.

Свв. Ефрем Сирин и Роман Сладкопевец были первыми гимнографами, кто сочинял песнопения для христианских богослужений.

Как гимнографы и песнотворцы проявили себя в этот период многие византийские императоры: Юстиниан, Лев Премудрый, Константин Багрянородный и др. Песнетворчеством занимались также представители высшей духовной власти: патриархи Софроний, Герман, Мефодий, Фотий, священники свв. Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский, которые не только устанавливали в своих церквях службы с обязательным пением песнопений, но и лично организовывали хоры.

В IV–VII вв. в Церкви появляются специально подготовленные и обученные певцы-профессионалы как храмовые певчие, так и придворные – доместики и магистры (сочинители). В целом, византийскому церковному пению  этого периода не свойственна изобразительность: мелодия служила целям выразительного произнесения текста. В это время в богослужебном пении возникают новые мелодические формы, новые жанры –  стихиры, тропари, кондаки, светильны, седальны.  Идут поиски путей приведения в единую мелодическую систему этих песнопений. Этой мелодической системой стал принцип пения на гласы или система осмогласия, которая уже к VII веку активно использовалась на Востоке, но не была еще обязательной для всех Церквей. Окончательно сформулировал принцип осмогласия, превратил его в стройную и совершенную систему преподобный Иоанн Дамаскин (VIII в.) – богослов, создатель огромного количества песнопений и составитель «Октоиха».

Создание «Октоиха», в котором содержались службы воскресных дней, не являлось сугубо личным индивидуальным творчеством Иоанна Дамаскина, а было творчеством особого рода – соборным, коллективным творчеством многих поколений, народов и даже целых культур, которое преп. Иоанн собрал и свел в единый идеальный образец пения всей Православной Церкви.

«Октоих» является одной из основных богослужебно-певческих книг, которая использовалась и используется в настоящее время в богослужениях Византийской, Антиохийской, Римской, Иерусалимской, Александрийской, Болгарской, Моравской Церквях, в Русской Православной Церкви (начиная с XV века). «Октоих», созданный пр. Иоанном Дамаскиным в VIII веке,  сохранился до нашего  времени в неизменном виде и являет собой образец не только византийского поэтического и мелодического творчества, но и образец сирийской (Антиохия), египетской, ливанской (Александрия), еврейской (Иерусалим), итальянской (Рим) богослужебной музыкально-певческой культуры.

С VII века в византийской богослужебной культуре происходит упадок гимнографии, что связано со смутным временем в истории Византии. Утрата Византийской империей Сирии, Палестины и Египта, славянские погромы на Балканском полуострове, волнения в столице ослабили религиозность византийского общества. В обществе, наэлектризованном внешними опасностями и внутренними бедствиями умирает прежний интерес к религиозной жизни, искание подвига, влечение к аскезе и монашеству. Трулльский собор 681 года отмечал не только религиозное, но и глубокое нравственное и падение нравов империи и возврат к язычеству, еще уцелевшему в жизни и обычаях народа.

Но в VIII веке в обществе, наконец, наступило успокоение. Византийская религиозность переживает новый подъем, расцветает и культура. В культурном расцвете Византии великую роль сыграли палестинские монастыри. Как свидетельствует история церковного песнетворчества, именно в это время возникает и занимает центральное место в богослужении новая форма богослужебных песнопений – канон. Начиная с XI века по настоящее время канон играет в богослужении Православной Церкви важную роль. В ежедневном богослужении, которое называется «Утреня» канон занимает центральное место.

До IX века византийская музыкально-певческая культура не имела своей нотации. Уже в VII веке Исидор Сельвийский жаловался, что прекрасные звуки  музыки пропадают и нет возможности их записать. Мелодии песнопений стали более развиты, уже запомнить их на память по слуху стало достаточно сложно, поэтому на богослужении доместик пел все песнопения, а народ повторял только последнюю его строку. В IX в. были сделаны самые первые нотные записи. Как навсегда останется тайной, когда, где и кем была воспета первая песнь ко Пресвятой Богородице и во славу свв. апостолов, так никогда мы не узнаем имя создателя византийской нотации, потому что музыкальная письменность является результатом долгого исторического процесса и формируется в течение жизни нескольких поколений.

Первая нотация напоминала стенограмму для тех, кто знал наизусть мелодию того или иного песнопения и, глядя на записи, мог вспомнить ее звучание. Каждый знак (невма[2]) ранневизантийской нотации мог обозначать несколько звуков. Невмы просто напоминали певцу и повышении или понижении мелодической линии. Мелодии же все так же учили устным способом, на слух.

К Х веку византийская Церковь имела высокоразвитую музыкально-певческую культуру, основанную на учении свв. Отцов Церкви, были распеты практически все праздничные богослужения. Сложились многообразные жанры богослужебных песнопений и виды их исполнения. Культивировались силлабический[3], невматический[4] и  мелизматический[5] стили пения. Богослужение приняло свой современный вид. К этому времени в Константинополе насчитывалось 268 церквей и 121 монастырь, где ежедневно совершались великолепные богослужения. На одном из богослужений в константинопольском храме Святой Софии–Премудрости Божией  побывали русские послы, которые по приказу киевского князя Владимира посещали богослужения разных поместных Церквей. Их знаменитый рассказ о византийском богослужении «И не знали мы – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой...» стал решающим для князя Владимира в выборе веры для подданных своего государства.

В XII веке в византийской музыкально-певческой культуре произошла реформа нотации. Теперь каждая невма обозначала отдельную ноту. Таким образом, певец, который никогда не слышал мелодию песнопения, мог спеть ее по записи. Вначале песнопения обозначался глас и указывался звук исона[6]. Обозначался и темп, в котором песнопение должно исполняться. Эта форма записи кроме позитивных, имела и негативные стороны. Отрицательной стороной было то, что церковный певец превращался в профессионала. До XII в. церковная музыка была народной, простой, импровизационной. Нотация же подобного рода являлась слишком техничной для простых верующих. В храмах появляется специальный класс – клир, это были певцы-профессионалы. Они отделялись от прихожан – стояли сзади на специальном возвышении. Доместик (или протопсалт) общался с певчими при помощи особых ручных знаков – хирономии. У каждого руководителя хора была своя особая система хирономических знаков, связанная с творческой индивидуальностью, с профессиональными традициями в данном коллективе и т.д. Он вычерчивал в воздухе  изображение знаков, которые давали информацию о характере исполнения каждой фразы, о темпе и динамике звучания. Некоторые хирономические знаки встречаются в нотированных византийских рукописях. В начале нотных рукописей помещались протеории  – краткие руководства, содержащие основы нотации, важнейшие правила пения, сведения о ладо-тональной системе октоиха, упражнения для сольфеджирования.

Со второй половины ХIII в. распространился калофонический стиль пения. Зародился этот стиль как праздничный, величественный («калофонический» означает «прекраснозвучный») и надолго сохранился в греческой церковной музыке, постоянно развиваясь. На смену редким и коротким распевам отдельных слогов текста пришла новая, прямо противоположная тенденция. В поющимся тексте стали появляться бесчисленные повторения отдельных фраз, слов и даже слогов. Применялось рассечение слов ничего не обозначающими слогами. В  калофоническом стиле пения стали использовать кратиматы – особые вокальные построения, в основе которых лежал распев однотипных слогов (те-ре, те-ре-ре и проч.). Кратимы не имели прямого отношения к  богослужению, а вводились в его состав с сугубо музыкально-эстетическими задачами. В современном богослужебном пении греческой Церкви мы имеем возможность услышать все стили пения, о которых здесь упоминалось.

Имена церковных певцов – мелургов и мелопиев – стали появляться в рукописях только с XIII в., времени распространения калофонического музыкального стиля. В древней церкви к музыке, пению относились как к вспомогательному элементу в «расцвечивании» богослужебного текста. Музыка и ее авторы исполняли подчиненную роль. Главенствующее место в творческом процессе занимал гимноргаф, автор текста. Он сам подбирал мелодию или использовал известные напевы. Творчество же музыканта, доместика или  протопсалта приравнивалась к труду ремесленника. Поэтому в нотных рукописях мы находим только имена гимнографов: свв. Романа Сладкопевца, Андрея Критского, Иоанна Дамаскина, Косьмы Маюмского (из Предания мы знаем, каким замечательным мелургом были свв. Роман Сладкопевец и Иоанн Дамаскин). В калофоническом стиле текст дает музыканту творческий импульс для воплощения поэтического замысла средствами сугубо музыкальными. Теперь талантливая музыка становилась главенствующим звеном в развитии тематики текста, а песнопения превратились в свободную музыкальную импровизацию, воплощающую идеи и образы, заложенные в тексте. Главным творцом песнопений стал музыкант, создатель музыки[7] и в нотированных рукописаях стали появляться имена выдающихся мелургов.

Свв. Роман Сладкопевец, Иоанн Дамаскин, Иоанн Кукузель, Коронин звуками своего пения пленяли внимание разума, увлекали душу к горнему, божественному. Их  исполнение богослужебных песнопений основано на Божественном знании  души человека. Они знали гармонию между тонами и способностями души и соблюдали единство в песнопении и переходы от высоких и  плавных звуков ума к самым верхним умилительным звукам сердца, и от них –  к волнующим и потрясающим звукам воли, чтобы богослужебная симфония была полным и верным выражением гармонии души христианской и дабы молящиеся не выходили из церкви только с возбужденной чувствительностью без увлечения воли и без озарения ума.

Размеры данной статьи не представляют возможным рассказать о византийской музыкально-певческой культуре во всей ее полноте. За границами этой работы остался рассказ об учении святых отцов о богослужебной христианской музыке, о музыкальных византийских системах и истории жанров богослужебных песнопений, об индивидуальной и коллективной технике богослужебного чтения и о гласовом пении, об экфонесисе и о выдающихся гимнографах и мелодах.

Византийский церковный обряд, византийская литература, византийское искусство стали основой  веры и мысли на Руси. Невозможно понять цельную, прекрасную, гармоничную, благообразную древнерусскую культуру без знания ее прототипа. Изучая византийскую культуру, мы углубляем свое самопознание.  

 

  Лариса Александровна Густова, кандидат искусствоведения,

директор Фестиваля Православных Песнопений.